Автор: Bow Tie
Бета: Citrum Nobile
Иллюстрации: Сбежавшая из террариума, Bow Tie
Персонажи: Джон, Шерлок
Рейтинг: PG
Жанр: сказка, ангст
Дисклеймер: АКД, Гэтисc, Моффат, немного П.Дикинсон
Примечание:
- Шерлок!Дракон
- на Sherlock BBC Fest. Kink 10.06
- автор заявки Noel*
Часть 1
- Ты плачешь, Джон.
- Извини…
- Я не люблю, когда ты плачешь, но, должно быть, у тебя есть причина.
- Мама не пускает меня к тебе... Она сказала, что я уже взрослый… что мне нужно дружить с другими мальчиками и девочками… сказала, что плохо, когда нет друзей...
- У тебя нет друзей? Это меня очень удивляет.
- Есть! Ты мой друг. Единственный друг, мне не нужны другие.
- Мне лестно это слышать, Джон, очень. Но разве тебе не интересно было бы играть с другими детьми? Узнавать что-то новое.
- Зачем? Ты самый умный, ты все знаешь. И ты умеешь летать!
- Весомый аргумент.
Дракон улыбается и закрывает глаза, когда маленькие руки обнимают его широкую морду. Пальцы аккуратно гладят ребристую кожу, которая совсем чуть-чуть вибрирует под ладонями - это в горле рокочет тихий драконий смех.
- Мама говорит, ты ненастоящий… - шепчет мальчик, прижимаясь к дракону щекой.
- Ооо! Как приземленно.
- Но это неправда! Ведь ты настоящий. Настоящий же?
- Что за глупости. Конечно, я настоящий.
Они лежат на зеленом холме. Маленький мальчик с пушистыми волосами цвета сухой травы и старый белый дракон.
- Джон.
- Чего?
- Что.
- Что?
- Ты должен послушать свою маму. Тебе нужны друзья, Джон. Я не хочу, чтобы ты был один.
- Я не один. У меня ты есть.
- Я должен уйти.
- Куда? Надолго? Зачем тебе уходить, это же твой дом.
- Это сложно объяснить.
- Ты… ты умираешь?
- Почему ты так думаешь?
- Мама так говорит. Она говорит, что папа ушел. А он умер, я знаю. А она говорит…
- Я не умираю.
- Нет?
- Нет. Но мне нужно уйти.
- Когда?
- Прямо сейчас.
- Почему? Нет! Не уходи, пожалуйста!
- Хорошо, Джон. Ты взрослый, ты должен понять. Хотя бы постарайся. Мне нужно уйти сейчас, потому что потом будет поздно. Я должен уйти до того, как ты меня забудешь.
- Я тебя не….
- Джон. Я ведь умный и все знаю. Ты сам это сказал. Разве это не причина мне верить? Ты, конечно, имеешь право не отпускать меня…
- А я могу?
- Конечно, можешь. Я – твой дракон, Джон. Я могу остаться здесь до тех пор, пока ты не забудешь меня.
- А что будет потом?
- Потом я исчезну.
- Совсем-совсем?
- Верно.
- Значит… если я отпущу тебя сейчас, мы еще увидимся. Да?
- Молодец, Джон. Я в тебе не сомневался. Может быть, совсем чуть-чуть.
- Значит, мы еще увидимся?
- Конечно.
- Обещаешь?
- Больше того. Я это знаю.
- Ты обещаешь мне?
- Ты смешной. Разве обещания важнее точных знаний?
- Пообещай.
- Хорошо, Джон, хорошо. Я обещаю.
Мальчик улыбается. Дракон смотрит на него очень внимательно. Большие голубые глаза радостно блестят, а еще они все еще блестят от слез.
- Ты доволен, да?
- Да.
- Мне кажется, будет честным, если ты тоже мне пообещаешь одну вещь.
- Конечно. Все, что угодно!
- Не плачь по мне, Джон.
--------------------------------
Джон сидел на вершине утеса, третьего по высоте из тех, что возвышались над Дымчатым океаном в трех днях ходьбы. Или это было море, Джон не мог сказать точно. Он никогда не плавал дальше, чем на пару сотен метров от берега, чтобы порыбачить, а на имеющихся картах границ у этого чего-то похожего и на море и на океан не было.
Здешние карты, по мнению Джона, очень сильно нуждались в том, чтобы ими заинтересовались и привели в надлежащий вид. К сожалению, мало кто разделял его мнение. Возможно, дело в том, что Джону редко кто-то встречался, тем более кто-то хоть как-то интересующийся картами.
«Дымчатым» океан был назван действительно из-за дыма, а не из-за серых камней вдоль береговой линии или темного тумана, который собирался над водой осенью и в сезоны дождей.
Джон вытер лицо рукавом – дождь лил уже почти два часа. Ни палатки, ни плаща, ни даже теплой одежды, а над головой только небо и тучи. Но какая разница, он шел сюда всю ночь, и дождь – это точно не то, что прогонит его теперь. Джон поднял голову и увидел драконов.
Над скалистым уступом кружили вороны. Джон заметил их, когда онемевшие ноги и замерзшие руки заставили его подняться чтобы хоть немного пройтись.
Может, все дело в человеческом любопытстве, а, может, в простом отсутствии каких-либо дел, в любом случае, Джон спустился вниз. Он сильно порезал ладонь о выступающий камень, но это был выбор. Между последним в его жизни полетом - вниз головой на маленькие, но чрезвычайно острые береговые скалы и, пусть достаточно глубокой, но все же всего лишь раной. Джон в своем выборе усомниться просто не успел.
Птицы, которые привлекли его внимание, действительно были воронами, правда, все же отличающимися от тех ворон, которых знал Джон. Эти были в несколько раз крупнее. Возможно, поэтому звуки, которые они издавали, были громче, и, возможно, от этого казались устрашающими.
Джону не было страшно, ему было грустно. Стало сразу, как только он увидел, что же привлекло внимание ворон. Большой белый дракон с потрепанными крыльями лежал рядом с неглубокой пещерой. Он не спал, он был мертв, а вороны кружили над ним, садились на неподвижную спину и гулко каркали.
Мертвый дракон – это всегда очень печально. Но не это расстроило Джона так сильно, что он замер в стороне с опущенными руками и поникшей головой. Яйцо. Светло-серое, с бледно-черными рваными полосами. Всего одно яйцо, лежащее в пещере. «Естественный отбор», - как-то отстранено подумалось Джону. Дождь все еще лил, собирался в крупные капли на пепельных от редкой седины волосах, бил по щекам и стекал по лицу, помогая оплакивать умершего дракона и дракона, который даже не начнет жить.
Естественный отбор – очень сильное правило, один из главных законов Жизни. По иронии, это именно то правило, которое Человек одним из первых исключил из своего обихода.
Дракон вылупился через две недели. Целых две недели Джон почти не спал ночами и почти не выходил из своей хижины. Эти две недели – были самыми волнительными, но далеко не самыми тяжелыми из тех, что Джону представилось провести рядом с подрастающим драконом. Но ни тогда, ни потом, Джон не пожалел о своем выборе, сделанном на берегу Дымчатого океана под эхо каркающих ворон.
Имя пришло само. Из другой жизни, той, которую Джон забыл. Забыл не потому что захотел, это выбором не было. Просто, в той жизни случилось то ужасное, с чем люди не справляются. Джон не справился, но наверняка старался. Пожалуй, он боролся даже дольше, чем был способен. Просто Смерть – вот та самая вещь, с которой не справляются. И в некоторых, к счастью, редких случаях, Смерть, которая убивает, даже не является на самом деле собственной. Именно такая Смерть встретилась Джону, оставив после себя только имя.
- Шерлок! Шерлок перестань!
Дракон кусался. Джон часто смеялся, называя Шерлока "Драконом, рожденным для того, чтобы кусать его – Джона – за пальцы". Все потому, что Шерлок, вылупившись уже с рядом маленьких острых зубов, еще до того, как стряхнул остатки скорлупы – укусил Джона за безымянный палец левой руки. Может быть, ему просто нравился вкус Джона.
Дракон не мог спать один. После того случая особенно, когда Джон проснулся глубокой ночью, разбуженный отчаянным испуганным криком. Позже Джон затруднялся решить, на что этот крик был похож больше: на вопль крупной птицы или на плач младенца. Но тогда ночью Джон вспомнил, как плакали кролики. Он – маленький мальчик, стоит в кольце материнских рук, рядом плачет его сестра, а в десяти метрах от них горят клетки. В той далекой жизни его дед держал кроликов. До пожара. Шерлок бил крыльями и извивался как змея, которую бросили в костер. Они горели: лоскутное одеяло, старая соломенная подушка и две пожелтевшие простыни, - все то, что еще совсем недавно было лежаком, постелью Шерлока. А Шерлок, ничего не понимающий, запутавшийся в этих уже совсем ненужных тряпках, бился в огне и агонии, и плакал.
Дракон не мог спать один, и это создавало ряд проблем. Все дело было в горячем дыхании. От него загоралась ткань. Джон предпочел спокойный сон, свой и Шерлока, на жестком полу, удобному, но беспокойному сну для него и очередным страшным пыткам для Дракона. И это был совсем несложный выбор.
Шерлок долго не мог летать. Джон, так любивший наблюдать за летящими драконами, понял тогда, что совсем ничего не знает о драконьих полетах. А когда Шерлок, наконец, смог подняться в воздух, Джон очень ругал себя за то, что запрещал Шерлоку грызть камни. Одних крыльев было недостаточно. Но известняк, который так любил Шерлок, соединяясь с желудочным соком, давал водород, поднимающий дракона в воздух.
- Огонь, Шерлок! Огонь! Выпусти огонь!
Кричал с земли Джон. Сердце в его груди стучало очень больно, от долгой пробежки и сильного страха. Дракон почти скрылся в облаках, а Джон каким-то образом все еще мог разглядеть испуганные светло-голубые глаза, смотрящие на него с таким знакомым отчаянием. Шерлок был особенным драконом. Особенным для Джона, и еще потому, что боялся огня.
- Огонь! Шерлок! Огонь! Не бойся! Я обещаю, Шерлок, все будет хорошо! Выпусти огонь!
Шерлок тогда сильно повредил себе крыло, сломав одну из осевых костей. Он выпустил весь огонь. Очень сильно и очень быстро. Водород внутри закончился, а земля была еще так далеко. Шерлок просто замер в воздухе и рухнул на землю в нескольких десятках метров от Джона.
Позже, очень нескоро, Шерлок снова полетел. И лишь тогда Джон, оставшийся стоять на краю утеса и молча смотрящий улетающему дракону вслед, наконец, простил себя.
Часть 2
Джон падал так долго, что это стало похоже на полет. Он давно не смотрел вниз, уже видел, что внизу ничего нет, и вверху тоже ничего. Пустота следовала за Джоном, или Джон сам упрямо догонял ее, пока что-то сильное не схватило его за плечи и не рвануло вверх, подбрасывая в воздухе.
Почувствовать землю под ногами, руками и лицом, было удивительно и страшно. Джон лежал и не шевелился, только громко дышал, чувствуя, как кружится голова и дрожат руки.
- Зачем ты прыгнул с утеса?
Голос – низкий и глубокий, - показался Джону таким же ненастоящим, как маленькие камни под ладонями. И все же камни оставили на коже заметные следы, а от голоса по ней поползли очень настоящие мурашки. Но то, что Джон увидел, подняв голову, просто не могло быть настоящим.
- Зачем ты прыгнул?
У Дракона были холодные голубые глаза, Джон зацепился за них взглядом, чтобы удержаться в сознании. Глаза – это то, что может быть настоящим, это совсем не редкость, глаза есть у каждого, кто может видеть, и иногда даже у тех, кто не может. В глазах нет ничего странного.
- Зачем ты прыгнул, Джон?
- Откуда?.. Моё имя.
Человеку очень сложно поверить в странные, невероятные вещи. И все же проще поверить в те, которые наименее невероятны. То, что дракон знал его имя – было очень странным. То, что его имя знал дракон – невероятным.
- Ты не узнаешь меня.
- Нет. Конечно, нет! Как я могу тебя узнать, ты же… дракон!
Дракон молчал, стоял совсем рядом и очень внимательно рассматривал Джона. Сначала он смотрел сверху вниз, но потом наклонился, так, что Джон почувствовал, какое у дракона было горячее дыхание.
- О… ну конечно. Неожиданно и весьма, весьма интересно.
Глаза у дракона были умными, и холодным был только их цвет. На самом деле на Джона смотрели очень теплым, как дыхание, взглядом.
- Шерлок. Мое имя. Твое я знаю.
- Откуда?
- И ты не прыгал с утеса.
- Нет. Но откуда?
- Это несложно, попробуй догадаться сам.
- Откуда?!
Джону показалось, что дракон торжествующе улыбнулся, перед тем как заговорил, быстро, но спокойно, вводя Джона в состояние так похожее на транс.
- В тебе нет желания умереть, ты не прыгал сам, тебя толкнули, но в радиусе десяти километров кроме нас - никого. Далее, твоя одежда. Ее нет. Да, ты этого даже не заметил. Ты смотришь только на мои глаза, потому что боишься посмотреть на меня целиком, мой вид либо пугает тебя, либо ты не привык видеть таких, как я. В тебе нет страха, но ты растерян. Вывод предельно простой – ты не из этого мира. Ты, судя по всему, не знаешь - кто ты, не знаешь - откуда ты и как оказался здесь. И своего имени ты не знаешь тоже. Джоном тебя назвал я. Это первое имя, которое ты услышал. Не просто услышал, услышал в виде обращения. Это внушение и самовнушение. Все просто.
Так Джон познакомился с Шерлоком – белым драконом, живущим в человеческой хижине на окраине широкой долины у высокого зеленого холма. Джон точно не знал, почему Шерлок его спас в тот памятный день и почему позволил жить вместе с ним. Но у него было целых два возможных ответа: его изучали; от него чего-то ждали, и одно, конечно же, не исключало другое. Дракон следил за ним, днем Джон чувствовал постоянный пристальный взгляд, а ночью слышал скрежет когтей по полу.
- Почему ты не спишь?
- Потому что не сплю.
- Это не ответ.
- Это он и есть. Я действительно не сплю, Джон.
- Совсем?
- Почти.
Настоящий ответ Джон увидел сам. Спящий Шерлок был ужасен. То, как он скрипел зубами, царапал когтями пол, как дрожали его крылья и раздувались ноздри – все это было ужасно. Дракону снился кошмар, и Джон собирался разбудить его, но сон оказался слишком крепким. И все же когда Джон позвал Шерлока по имени и положил руку на вздрагивающую драконью голову, кошмар отступил. Джону даже показалось, что дракон тогда совсем незаметно улыбнулся.
Кожа Шерлока, как и его глаза, только казалась холодной. Она была сухая и очень теплая. Джон касался ее всегда, когда Шерлок спал, и иногда кожа становилась такой горячей, что обжигала руки. Он хорошо знал, что у основания шеи она более грубая, а под крыльями совсем тонкая и гладкая. Когда Шерлок распахивал крылья, Джон не мог заставить себя не смотреть, потому что его крылья, пусть и заметно несимметричные, были удивительными, и потому что Шерлок очень редко раскрывал их.
- Ты не летаешь из-за крыла? Оно болит?
- Нет. Летать скучно.
- Летать скучно?! Ты это серьезно?
- Абсолютно. Земля где-то далеко внизу, а вокруг сплошные облака, скука.
- Хотел бы я так скучать.
Джон снова падал. В лицо бил сильный ветер, и холодные скучные облака неслись прямо на него. Джон раскинул руки, широко раскрыл слезящиеся глаза, а между лопаток чувствовал крепкую теплую спину Шерлока. Джон падал в небо.
- Это… потрясающе.
- Полет?
- Твой полет.
Летящие драконы завораживали Джона. Шерлок показал ему место на берегу океана или, может быть, моря. Один из утесов, не самый высокий, но обзор именно с него Шерлок назвал «наиболее выгодным», Джон назвал его «потрясающим».
Драконы. Благородные изумрудные, некрупные с длинными гибкими хвостами цвета свежей травы, темно-бордовые с мощными крыльями, серые как пепел с серебристыми острыми шипами вдоль позвоночника, и черные, как ночь, с витыми рогами. Бесконечное множество, небольшие группы, и огромные стаи, закрывающие солнце дважды в год.
- Куда они летят?
- Туда, где тепло.
- Почему ты не летишь с ними?
- Мне это не интересно.
Шерлок отказывался улетать, Джону иногда казалось, что дракон не улетает из-за него. Каждую зиму Шерлок сильно болел, каждую зиму Джон его лечил. А потом заболел Джон.
- Ты слышал о том, что сердце Дракона дарует бессмертие?
- Нет. И что, это правда?
- Нет. Лишь отчасти. Сердце дракона может отогнать Смерть.
- Вы поэтому так долго живете?
- Ты умираешь, Джон.
- Умираю? С чего ты взял? То есть, конечно, умираю. Все мы умираем. Жизнь – дорога к смерти, так ведь говорят. По мне, звучит слишком пессимистично, пусть даже так и есть.
- Нет, Джон. Ты умираешь. Умрешь совсем скоро.
- Ты видишь будущее? И от чего я умру? От простуды?
- От Смерти, Джон. Мы все умираем от Смерти.
- Снова говоришь загадками.
- Тебя беспокоят странные вещи. Я говорю тебе о смерти, о твоей смерти, но ты удивляешься не тому, что я говорю, а тому, как я говорю.
- Хорошо, допустим, я вот-вот умру. И что прикажешь делать?
- Ты можешь забрать мое сердце.
- Что, вырезать его у тебя из груди и съесть?
- Да. Это может помочь.
- Нет. Я не стану забирать твое сердце.
- Нет?
- Конечно, нет, Шерлок! Я кто, по-твоему, варвар? Я скорее умру с радостью, чем стану убивать тебя.
Дракон стоял рядом с кроватью Джона и, возможно, впервые смотрел не на него. Тогда Джон протянул руку и впервые погладил дракона, не спящего дракона. Глаза Джона закрылись против его воли, он не мог, но так хотел смотреть на Шерлока в свои последние минуты. Он умирал, теперь это стало для него таким же очевидным как существование драконов. Шерлок сказал так, а Шерлок никогда не ошибался, Джон и сам чувствовал, что Смерть совсем рядом. Он начал замерзать, ощутил тяжесть в груди и почувствовал дыхание, теплое, удивительно, ведь дыхание Смерти всегда называют холодным.
- Что ты делаешь?
- Я не могу этого допустить, Джон. Ты не умрешь. Не сейчас.
- Слезь с меня! Шерлок, я не знаю, что именно ты собираешься делать, но, прошу тебя, перестань!
- Не сопротивляйся, Джон. Возьми. Если ты не заберешь его, мне оно не будет нужно тоже.
- Что? Твою жизнь?!
- Только сердце. Джон, я прошу тебя.
Джон замер под сильными лапами и тяжелым телом. Шерлок прижимался к нему так сильно, что Джону было трудно вдохнуть, и совсем не из-за тяжести, из-за обжигающего тепла, которое передавалось от кожи к коже. Драконий хвост обвился вокруг правой ноги от бедра до самой щиколотки, и даже он был горячим. Джону казалось, что Шерлок разгорается изнутри, и его пугало то, что это могло быть правдой.
Шерлок мелко дрожал от сильного напряжение, и когда Джон обнял его за шею, намереваясь успокоить, тело дракона свело судорогой, а из горла вырвался тихий задавленный рев. И тогда Джон обнял его еще крепче, зажмурил глаза и уже не видел, только чувствовал, как забились большие прекрасно неодинаковые крылья, как огонь больно обжог шею и щеки, и как острые зубы вонзились в левое плечо.
--------------------------------
В момент, когда Джон открыл глаза, на жесткой кровати военного госпиталя, он помнил лишь поглотивший его огонь и острую боль в плече. Чуть позже он вспомнил вспышку мощного взрыва и догнавшую его пулю.
Часть 3
- Джон, милый, просыпайся.
--------------------------------
- С возвращением, доктор Уотсон.
--------------------------------
- Джон. Джон! Проснись, Джон!
Джон не может проснуться, он не хочет, и еще его ресницы как будто намертво склеились. Через плотный туман он видит прозрачно-голубые глаза и страх в этих глазах, и Джон кричит отчаянное: "Не бойся! У тебя же получилось! Ты летишь,.."
- Шерлок…
- Пришел в себя, хорошо. У тебя истощение. Джон, сколько дней ты не ел? Тебе нужна глюкоза. Миссис Хадсон!
Джон смотрит на Шерлока, старательно смаргивает тяжелый сон и щурится, лицо перед его глазами расплывается, но упрямо не исчезает.
- Шерлок?
- Да, Джон. Я рад, что ты меня узнаешь. Черт возьми, миссис Хадсон!
Шерлок обхватывает Джона за плечи, поднимает с пола, усаживает на диван, а у Джона в голове привычный серый туман и серое небо над серым океаном. Ему очень тяжело думать сейчас и очень тяжело смотреть, поэтому он закрывает глаза и почти сразу чувствует легкий удар по щеке.
Он не может спать, ему не позволяют, и Джон сам знает, что должен заставлять себя держать глаза открытыми, зацепиться за что-то взглядом, неважно за что именно. Он смотрит на Шерлока. У того бледная кожа, как у призрака или приведения. Но она всегда такая, почти белая и, должно быть, холодная. Джон проводит пальцами по щеке, которая должна быть холодной, и замирает - теплая. Кожа Шерлока неуловимо-знакомо теплая. "Почти горячая..." - думает Джон и начинает заваливаться на бок. Он уже готов упасть, но теплые руки мягко подхватывают его и резко возвращают в вертикальное положение.
- Ты не призрак. Ты вернулся.
- Конечно, Джон. Это и мой дом тоже.
Джону должно быть просто показалось, что Шерлок растерянно потупил взгляд перед тем как исчезнуть - не дождался миссис Хадсон, занялся приготовлением чая сам. Джон не может спокойно сидеть, Джон так засыпает, поэтому он встает, осторожно подходит к Шерлоку и кладет руку тому на спину. Рубашка очень тонкая, Джон чувствует, что под тканью над левой лопаткой прячется тонкий шрам. Шерлок выпрямляется и замирает, когда Джон проводит по шраму пальцем, только уже через секунду поворачивает спокойное лицо и вопросительно смотрит.
- Я все это время думал, что ты был мертв, Шерлок.
- Я бы умер и по-настоящему, Джон. С радостью, если бы понадобилось.
- Я… рад, что не понадобилось.
Джон опускает руку и смотрит в сторону, на самом деле он хочет смотреть на Шерлока, но это вдруг совсем непросто. И когда Джон находит силы поднять глаза, Шерлок неуверенно обнимает его и несильно прижимает к себе. Джону остается только безвольно уронить голову на подставленное плечо.
- Ты жив, Шерлок... Боже, ты действительно жив…
И Шерлок говорит. Он обнимает Джона немного крепче и говорит, даже быстрее, чем обычно.
- Прости… Прости, Джон, я должен был так поступить. Только так я мог защитить тебя. Я непростительно сглупил, сделал свое слабое место настолько очевидным, нельзя было допустить того, чтобы по нему так же легко нанесли последний удар. Ведь я так долго искал тебя, Джон…
- Искал? Подожди, о чем это ты?
Лицо Шерлока очень быстро меняется. Но Джон этого не видит, он только слышит, как меняется его голос. Теперь он звучит, кажется, привычнее, но почему-то Джон слышит в нем хорошо спрятанное болезненное разочарование.
- Мне повезло. Найти такого друга, как ты – это удача. Для тебя же не будет открытием тот факт, что ты мой единственный друг. Было бы слишком расточительным с моей стороны, позволить убить тебя.
Джон хлопает Шерлока по спине, поднимает голову и просто улыбается, широко и открыто. Такой ответ Шерлоку понять проще. Ему гораздо легче видеть, чем слышать, а некоторые вещи особенно.
Джон выпивает чай, три большие чашки, с большим количеством сахара. На языке сладко и терпко, а в голове все так же вязко и мутно, поэтому Шерлок настаивает на том, чтобы Джон лег спать. И Джон соглашается, потому что те несколько дней, которые он провел лежа на полу без сознания, совсем не были здоровым сном.
- Больше не бросай меня, Шерлок, - серьезно и спокойно говорит Джон, остановившись перед лестницей.
- Больше не стану, - коротко отвечает Шерлок и, когда Джон уже закрывает за собой дверь, тихо добавляет, - Обещаю.
Джону снятся горящие кролики, и он очень рад проснуться. Ему нужно спуститься, от этой физической потребности у него сводит мышцы ног. Сейчас он должен быть не здесь, а внизу, потому что Шерлоку снится кошмар.
Шерлок спит. Сидит на диване с открытым на коленях нетбуком и закрытыми глазами. Джону почти страшно видеть это, или это не страх, а очень сильная боль у него в груди. У Шерлока сжаты кулаки и до скрипа стиснуты зубы, он резко вдыхает и со свистом выдыхает кажущийся раскаленным воздух.
- Шерлок.
Джон наклоняется и вытирает капли пота с горячих висков. Шерлок распахивает глаза, светло-голубые, испуганные, и Джон хочет заплакать, как когда-то очень давно, когда он был совсем ребенком.
Он убирает нетбук на стол и садится рядом, кладет на колени подушку, и смотрит на Шерлока. Джон молчит, зачем что-то говорить, ведь все понятно. Шерлок не может скрыть растерянности и надежды во взгляде, на что Джон только улыбается, снова молча и очень уверенно в чем-то. Тогда Шерлок поджимает губы и опускает голову Джону на колени, почти сразу все его тело расслабляется, а когда пальцы Джона начинают аккуратно гладить его по волосам, Шерлок не может и не пытается сдержать улыбку.
- Я боюсь поверить в то, что ты действительно настоящий, Шерлок. В то, что ты сдержал слово и не умер тогда... В то, что ты живой.
- Конечно, я живой, Джон. Я жив, пока мое сердце в безопасности.
- Значит… охранял свое сердце?
- Нет, Джон. Не сердце. Сердце я уже очень давно отдал тебе.
--------------------------------
Первый раз Джон и Шерлок встретились, когда были совсем еще детьми. И пусть между двумя, да-да. двумя этими событиями прошло неодинаково много времени. Пусть их время текло в противоположных направлениях. На самом деле они просто очень долго шли друг к другу навстречу, крепко держась за руки.